Бог повсюду, и любой путь - дорога к Нему

01.12.11 «Я верую, и, если вера моя не напрасна, тот, в кого я верую, знает об этом и без моих деклараций». (Станислав Лем)



Впервые Бог пришел ко мне в метро. Мне приснился сон о том, как в тоннеле из подземелья начинают пробиваться лучи, и неисчерпаемая благодать божественного присутствия нисходит на меня. Мне так хотелось спросить у Господа о главном, но почему-то я спрашивала о своей однокласснице Оксане Ленинг и еще о чем-то, чего совсем уже не помню. Но эту безграничную надежду на его снисходительность к моим слабостям и силу, дарованную для их преодоления, я прекрасно помню. Она всегда укрепляла меня в трудные минуты моей жизни.

Вера в Бога дает самый главный заряд человеческому существованию. В Грузии поход в церковь даже в советские времена не вызывал ни у кого вопросов. Крестили, отмечали церковные праздники, ждали их с нетерпением. В церкви у всех были знакомые, да и священнослужители в Грузии настолько близки к проблемам своей паствы, что порой отношения носят даже дружеский характер. Благодаря грузинским короткометражкам образ священника настолько глубоко был интегрирован в повседневные человеческие отношения, что даже слабости представителей духовенства были делом житейским. Я выросла с пониманием того, что жизненный пусть человека всегда должен вести к храму. К чему вообще дорога, если она не приводит к храму?

Ходить в церковь для меня всегда было делом естественным. Я всегда любила Святого Георгия, считая его своим покровителем и страстно желая назвать его именем сына. Я преклоняюсь перед Святой Матроной и неизменно успокаиваюсь, когда бываю в ее монастыре на Таганке. Я долго храню цветы, которые дарят приложившимся к мощам. Я верю в Бога. Мне нравится вдыхать запах ладана, мне нравится текущий и обжигающий пальцы воск свечей, причастие и вкус просфоры. Мне не стыдно креститься публично вне церкви, если я про себя помолилась и этого хочу. Меня давно уже не раздражают бабушки, которые всегда поправят в церкви и посоветуют, как правильно одеться, зайти, перекреститься и быть услышанным Господом. Я не задумываюсь над мотивами бывших коммунистов и борцов с религией, вышедших из партии, в срочном порядке покрестившихся и заменивших портреты Ленина на иконы в своих кабинетах. Меня не беспокоят гангстеры, выжившие в 90-х и построившие себе и своим рано ушедшим из жизни коллегам церкви. Если вы ходите в церковь, то вы наверняка знаете, что прихожане у нее разные, как и мотивы, их туда влекущие. Люди разными путями приходят в храм, и обсуждать эти пути не имеет смысла, так как у каждого – свой разговор с Богом.

В советское время наследники Карла Маркса настойчиво внушали, что «только слабость спасается верой в чудеса». Но чуда хочется всем, а не только слабым, ибо оно укрепляет надежду на жизнь после смерти. Поэтому верующие так чтят и берегут эти удивительные доказательства явления Господа, зная, что они дают еще одну важную надежду – на то, что если чудо с кем-то уже происходило, то оно может случиться и с ними.

Одним из таких чудес считается Пояс Богородицы. Православные верят, что благодаря предстательству Божьей Матери пояс помогает в исцелении бесплодия у женщин, способствует здоровому вынашиванию и рождению ребенка. Поскольку Пояс Богородицы хранится на Афоне, куда доступ женщинам закрыт, то ажиотаж, который возник в России в связи с редчайшей возможностью поклониться святыне, понятен.

Понятно и то, что тезис про богатых, не могущих пройти сквозь игольное ушко, зиждется не только на классовой ненависти. Он, как спичка в стоге сена. Поджигает мгновенно. Тем более что искусство приучило нас посмеиваться над богатыми святошами, чья сомнительная праведность – всего лишь фасад, скрывающий их бесконечные пороки.

Для разных случаев, встречающихся в мире,
Наука есть о том, как совесть делать шире
И как оправдывать греховные дела
Тем, что в намеренье не заключалось зла. (Мольер)

К Поясу Богородицы хотели прикоснуться все верующие, но вот стоять в очереди в течение суток готовы были не все. Или не все могли. Или кому-то по сану не полагалось. Или, если вы мэр Москвы, то у вас была возможность прямо в аэропорту прикоснуться к святыне. А те, кто были с ним, например, водитель мэра? Если бы он попросил, разрешил бы ему Сергей Собянин это сделать или нет? Эти и другие вопросы нуждались в ответах. И они стали появляться.

Мы узнали о VIP-пригласительных. Получил, поехал, въехал, приложился – вроде как и время сэкономил, и просветлился. Тема особых приглашений к Богородице стала затмевать само паломничество. Они для священнослужителей и болящих? Или все-таки для жертвователей? Или чиновников?

Мне так же, как и вам, все это было интересно. Я тоже хотела понять, неужели кто-то всерьез думал, что Божьи чудеса возможны по особому приглашению. А тут еще и новость ободряющая от «Газеты.ру», что очередь сократилась до 45 минут, и я решила идти. Людей было не особо много, и они короткими перебежками проходили от одного ограждения к другому. Если вы когда-нибудь стояли в очень-очень длинной очереди, то вы наверняка знаете, что, простаивая часами, люди и знакомятся, и разговаривают. Тем более если дело происходит на обычной московской улице. Общение завязалось легко, потому что всем было интересно, за какое количество времени мы дойдем.

Не сочтите за кокетство, но люди на улице меня и вправду часто не узнают, думают, что просто похожа, до тех пор, пока не убедятся, что это я.
Юля узнала меня первой. Раньше она жила в Москве и занималась продажами любимой мною одно время косметики Babor. Бывала даже в салоне красоты, куда я хожу, и совсем не ожидала меня увидеть в этой очереди. Встречу со мной она сочла за хороший знак. В очереди оказалась достаточно спонтанно, но цель у нее была абсолютно четкая. Она очень хотела выйти замуж и пришла попросить у Богородицы поддержки в этом (ой каком нелегком) в сегодняшней России деле. С каждой секундой мы понимали, что идти предстоит явно не 45 минут, и про себя настроились часа на 2-3.

– Юль, я тебя для «Твиттера» сниму?
– Тин, ну посмотри на меня. Я вся укутанная. Да кто ж меня после твоих фоток замуж возьмет?
«Возьмет», – пообещала я ей с уверенностью и щелкнула кнопкой «Айфона». Юля действительно была подготовлена к стоянию намного лучше меня. Теплый капюшон, шарф и перчатки превратили ее в настоящего космонавта с поблескивающими из-под натянутого на лицо шарфа бездонными синими глазами. Наш разговор, конечно же, не остался незамеченным.

– А ты ж совсем молоденькая в жизни, и не скажешь, что та из телевизора, если б не татуировка. Что ж ты мерзнешь-то идешь? Голова непокрытая, а нам стоять еще несколько часов. Иди ко мне сюда, на, возьми! – обратилась ко мне женщина и вытащила из сумки павлопосадский платок ярко-красного цвета. – Укутайся и давай фотографироваться, а то никто и не поверит, если расскажу, что тебя здесь увидела.
– Это точно, – примкнул к нам молодой парень с ярким румянцем на щеках. – Ну реально в жизни гораздо симпатичнее.
– Разве я такая страшная в телевизоре? – не выдержала я.
– Да нет. Просто здесь глаза большие, и на человека больше похожа, – улыбнулся он.

Наш отряд становился все более сплоченным. Рядом шли два крепких представительных молодых человека с высокой брюнеткой. При взгляде на них становилось понятно, что средний класс существует не только в мечтах Игоря Юргенса, но и в этой очереди. Когда мы с девчонками зашли в автобус, чтобы согреться, мы и познакомились. Сергей, Виктор и Мария работали в отделе ипотечного кредитования ВТБ. После обеда явная активистка Мария чуть ли не силком повела всех на Фрунзенскую набережную. Жена Сергея, звонившая время от времени, законно недоумевала: «Где? В очереди к Поясу Богородицы? С ребятами? С Тиной!?»

Шел третий час. Но должна признаться, что время текло быстро, и усталости не чувствовалось. Таисия Сергеевна с мягким южным выговором объяснила мне, что чем дольше путь, тем лучше. Дед Таисии Сергеевны ходил в церковь за 7 километров пешком. А когда ему предлагали проехать на машине, он категорически отказывался. Очевидно, что предлагать VIP-пропуск Таисии Сергеевне было бы бессмысленно. Судя по рассказу о деде, ходившем пешком не только к церкви, но и обратно, она была настроена серьезно. Кстати, удивительно, но в очереди людей вообще не волновало, были ли эти пригласительные или нет?

Наш отряд, пройдя памятник Петру I, по истечении третьего часа впервые заспорил о пенсиях в России и Белоруссии. Тут мнения разделились. Юрий Иванович, похожий на Грегори Пека, считал, что пенсия в Белоруссии дает его маме возможность отказываться от предлагаемой помощи. Ей не нужны были московские деньги сына, т.к. вполне хватало белорусских.

К четвертому часу стало казаться, что мы все давно друг друга знаем. И даже стражи правопорядка нас всех узнают, а мы их. Говорят, что душа лечится ощущениями, и мне казалось, люди, идущие в моем отряде, это чувствовали. Когда мы уже были, как мы думали, в нескольких минутах от Храма Христа Спасителя, к нам присоединилась большая группа людей, идущая с детьми, которая влилась в наш поток и прошла без очереди. Это вливание еще больше удлинило наш путь, но нисколько не обозлило нас. Я думаю, что мы дошли до входа чуть более улучшенными версиями самих себя, вставших в эту очередь четыре часа назад.

Мы ни разу не возмутились тем, что кто-то, возможно, за это время зашел с другого входа. Мы даже не думали об этом, потому что мы шли. Шли вперед. К своей цели.

У пояса я была лишь несколько секунд.

– Протяните правую руку.
– Быстрее, не отвлекайтесь.
– Все прошли.

И это все? Я даже не успела перечислить имена тех, за кого я хотела попросить Богородицу. Да и рассказывать вам о своих разговорах с Богом не считаю нужным. А вот то, о чем я говорила с людьми в очереди, важно. Потому что смысл нашего стояния был не только в том, чтобы прикоснуться к святыне и попросить о своем. Смысл был в том, чтобы так прожить 4 часа нашей жизни и пройти этот путь. Потому что наша дорога вела к храму. Потому что мы верили, что, пройдя ее, мы станем лучше. Потому что неверующие в одиночестве только о смерти и думают. Мы же верили и думали о жизни.

Ваше имя *

Содержимое *

Проверочный код

Пожалуйста ответьте на вопрос, который Вы видите на картинке.