Бессмысленная жестокость. Письмо председателю Верховного суда России Вячеславу Михайловичу Лебедеву

Вячеслав Михайлович! Я решила обратиться к Вам, потому что однажды Вы сыграли роль в жизни моей семьи. 8 января 1986 года, будучи заместителем председателя Московского городского суда Вы вынесли приговор моему отцу, писателю Феликсу Светову, по статье 190-1 («распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй»).

Вы приговорили моего отца к ссылке сроком на пять лет. В срок ссылки Вы зачли время предварительного заключения с 23 января 1985 года по день доставления его к месту ссылки из расчета один день предварительного заключения за три дня ссылки«.

Я не держу на Вас зла за этот приговор, хотя думаю, что можно было ограничиться отсиженным годом, который мой отец провел в переполненных камерах СИЗО «Матросская тишина».

Но Вы были судьей Мосгорсуда, делали карьеру и выносили решения в рамках законов, которые тогда действовали.

В 90-х годах этот приговор был отменен Верховным судом, а мой отец — реабилитирован. Также были реабилитированы и другие диссиденты, приговоры которым Вы тогда выносили.

Наверное, Вы не любите вспоминать эти страницы своей биографии, как все мы не любим вспоминать ошибки, которые совершали в молодости.

Судьба подарила Вам редкую возможность: Вы были избраны председателем Верховного суда и вот уже 28 лет отвечаете за все, что происходит в судебной системе России, потому что Верховный суд — это главная судебная инстанция нашей страны.

Так получилось, что я журналист и уже более 15 лет пишу о судебных процессах. Было много решений Верховного суда, которые меня возмущали, которые, с моей точки зрения, были конъюнктурными и не имели никакого отношения к правосудию.

Я давно уже привыкла к тому, что независимость российского суда — миф и сказка, которую рассказывают студентам первого курса юридических вузов или корреспондентам проправительственных изданий.

Но есть судебные решения, которые настолько жестоки и несправедливы, что о них просто невозможно молчать. Их невозможно объяснить даже политической целесообразностью или политической конъюнктурой. Эти решения несут вред не только непосредственным жертвам самих этих решений. Они наносят вред суду, закону и праву.

Я имею в виду сегодняшнее решение Военной коллегии Верховного суда РФ — оставить без изменения приговор Московского окружного военного суда в отношении студентки МГУ Варвары Карауловой.

Несмотря на очевидную неправосудность приговора, о чем в суде говорили известные в России адвокаты-защитники осужденной, судьи Военной коллегии Верховного суда ни на один день не сократили ранее отмеренный Московским окружным судом срок, хотя, как правило, когда есть сомнения в правосудности того или иного решения, высшая инстанция все же смягчает сроки наказания.

Демонстративная и в тоже время бессмысленная жестокость этого решения заставила меня обратиться к Вам.

Я знаю, что в самое ближайшее время Госдумой будет принят закон, который позволит председателю Верховного суда и его заместителям по собственной инициативе истребовать любые судебные дела на любой стадии рассмотрения.

Уверена: когда Вы ознакомитесь с материалами этого беспрецедентного дела, Вы не сможете согласиться с юридической трактовкой действий Карауловой, которое дало следствие, Московский окружной военный суд, а затем и Военная коллегия Верховного суда под председательством судьи Воронова.

Всего лишь одна деталь: в ходе судебных прений адвокаты обращали внимание, что приговор Московского окружного военного суда противоречит решению пленума Верховного суда РФ от 9 февраля 2012 года «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности».

Студентку МГУ Караулову осудили на четыре с половиной года за интернет-переписку с неким человеком, которого подозревают в причастности к запрещенной организации ИГИЛ. Осудили и за то, что в этой переписке она якобы оправдывала деятельность запрещенной организации.

В то же время, согласно решению пленума ВС, «под участием в деятельности террористической организации понимается совершение лицом умышленных действий, относящихся к продолжению или возобновлению деятельности данной организации («проведение бесед в целях пропаганды деятельности запрещенной организации, непосредственное участие в проводимых организационных мероприятиях и тому подобное»).

Ничего подобного не было в действиях Варвары Карауловой: никакой пропаганды она не вела, в мероприятиях ИГИЛ не участвовала и не собиралась участвовать — во всяком случае, никакой информации об этом нет ни в материалах уголовного дела, ни в протоколах судебных заседаний.

У меня и у всех, кто внимательно следил за этим беспрецедентным делом, возникает закономерный вопрос: зачем собираются пленумы Верховного суда и публикуются решения пленумов, если даже судьи Верховного суда, не говоря уже о судьях нижестоящих судов, игнорируют эти решения?

И последнее: что такое четыре с половиной года за решеткой для девушки, которой 21 год? Караулова уже отсидела полтора года в изоляторе строгого режима — «Лефортово». И, если ее хотели наказать, то уже наказали. В рамках статьи 205.5 судьи могли приговорить Караулову к условному сроку (это позволяет «закон Яровой») и тем самым не брать грех на душу — не ломать жизнь очередному невиновному человеку.

Четыре с половиной года за решеткой — это крайне негативный опыт. Это лучшие годы, проведенные вне дома, вне семьи. За это время с человеком может случиться все что угодно. Разве можно давать четыре с половиной года за глупость?

Четыре с половиной года за неумение жить — ведь из истории Карауловой видно, что эта девушка была одинока в семье и бросилась как в омут в переписку, в любовь, но этим она навредила только себе. И никому больше.

Для всех здравомыслящих людей даже без юридического образования очевидно, что «дело Карауловой» — искусственно созданное, созданное для того, чтобы показать видимость антитеррористической деятельности.

Но ведь тот суд, наличие которого в России Вы декларируете в своих заявлениях и интервью, тот независимый суд, который не должен идти на поводу у следствия и обвинения, не может выносить решения, основанные лишь на конъюнктуре.

Получается же как раз наоборот.

Неделю назад Верховный суд изменил приговор осужденной за госизмену Оксане Севастиди. Ее семилетний срок был уменьшен до трех лет, что является уникально маленьким сроком для осужденных по этой статье. Но не стоит забывать, что Оксана Севастиди до рассмотрения ее дела в Верховном суде была помилована президентом. Значит ли это, что Верховный суд и здесь не был независимым и, смягчая Севастиди срок, ориентировался на решение президента России?

Увы, президент Путин не захочет помиловать всех несправедливо осужденных, исправляя тем самым судебные ошибки.

Вот поэтому я прошу Вас, Вячеслав Михайлович, затребовать дело Варвары Карауловой и, по возможности, самому исправить судебную ошибку.

Тогда Вы войдете в историю России не только как судья, который судил диссидентов, но и как судья, который служил Праву и Закону и исправлял ошибки судей вверенного ему Богом и судьбой высшего судебного органа России.

Оригинал