Сооснователь «Диссернета» Сергей Пархоменко: Наш проект — это давно не личные претензии, а большое исследование рынка поддельных диссертаций

Сетевое сообщество «Диссернет», известное разоблачением фальшивых диссертаций, в 2015 году изменило формат работы. Миссия и цель остались прежними, но окончательно оформился иной подход к работе экспертов. Если на старте проекта, по признанию его сооснователя журналиста Сергея Пархоменко, эксперты могли сами выбирать, кого проверить, то теперь эта работа систематизирована. От личных претензий «Диссернет» перешел к плановому исследованию.

Что анализируют эксперты? Так называемые «гнезда». Вузы, кафедры, аттестационные комиссии, диссертационные советы или профессоров, у которых защитились сразу несколько укравших чужие тексты людей. Системная работа позволила увидеть системные ошибки, а значит — менять «рынок фальшивых диссертаций» (или, как часто говорит Сергей Пархоменко, «рынок фальшивых репутаций»).

Об этих изменениях он рассказал в интервью «7x7», в котором отметил, что проект будет развиваться, ведь его цель — восстановить доверие к институту ученых степеней: «„Диссернетом“ занимаются серьезные люди. Они устали бы в это играть через полтора года, если бы это было несерьезно».

 

Охота не на отдельных персоналий, а «ковровые» проверки

— В 2016 году было много интересных кейсов у «Диссернета». Это и выявление некорректных заимствований в работе спикера Госдумы Сергея Нарышкина, и в работе заместителя председателя Верховного Суда России Свириденко. Какие случаи вы сами для себя выделяете как важные, симптоматичные, резонансные?

— Никакие. Обычно принято говорит, что «все одинаково дороги». А я вам скажу — никакие. Если вы наблюдаете за работой «Диссернета», то могли бы увидеть, что сообщество, которое в активном виде существует уже три года, расширилось, и сайт «похорошел», хоть он и намерено аскетичного дизайна.

«Диссернет» давно перестал быть охотой за отдельными персонажами и давно считает своей основной работой не это. Не разоблачение отдельных людей, пусть даже высокопоставленных. А он считает основной задачей — систематические, масштабные, как мы их называем, «ковровые» проверки в разных направлениях.

Для этого был сделан специальный софт. «Диссернет» пользуется программными инструментами не для того, чтобы проводить конкретные экспертизы, а для того, чтобы добывать, собирать общую информацию о ситуации в диссертационном бизнесе. И днем, и ночью эти программы не сличают тексты или экспертируют какую-то конкретную работу, а обыскивают и просеивают интернет на предмет диссертаций, имеющих определенные признаки, которые были заранее заданы. Например, диссертации, защищенные в определенном вузе, или на определенной кафедре, или в определенном диссовете, или под руководством определенного профессора, или по определенной специальности, или с использованием определенного исходного документа, который они все затащили себе. Или принадлежащие определенной категории граждан.

Например, однажды «Диссернет» собрал все диссертации, защищенные с 2000 года всеми председателями всех участковых избирательных комиссий в России. Понятно, что не все председатели УИКов писали диссертации. Сначала надо было найти тех, кто вообще писал диссертации, потом отсеять тех, кто писал их после 2000 года. Потом эти диссертации подвергнуть первичному осмотру на предмет того, нет ли в них каких-то совпадений с другими текстами. Само по себе это ничего не означает, потому что это могут быть добросовестные совпадения. В конце концов, человек мог взять свою работу, написанную ранее. Но в результате этих операций у нас появился массив подозрительных диссертаций, написанных после 2000 года, тех людей, которые потом стали председателями участковых избирательных комиссий. И вот ими занимаются живые люди, эксперты. Вот так устроен сегодня «Диссернет».

— То есть число известных людей, диссертации которых вы проверяете, не такое большое.

— Если вы зайдете на наш сайт, то вы найдете там колоссальное количество экспертиз и людей, вообще неизвестных. У нас часто нет их фотографий, мы не можем найти их в интернете. Там серая плашка вместо этого. Кто все эти люди? Это люди, которые попались нам, потому что мы интересовались не ими, а мы интересовались их вузом, или кафедрой, или диссоветом, или их профессором.

Недавно один такой человек, профессор Иркутского университета, подал на нас в суд, обиделся на экспертизу. Он проиграл этот суд.

Но в суде он у нас спрашивал: «Что вы ко мне привязались? Кто я такой? Я тихий профессор Иркутского университета. Кто вам меня заказал? — спрашивал он. — Вы живете в Москве и набросились на меня».

«Да мы не за тобой гонялись, — говорили мы. — Ты нас не интересуешь совершенно. Нас интересует то место, где ты купил свою диссертацию. Ты купил ее на плохой, гнилой фабрике. Мы ее знаем, мы ее изучаем. Она нам важна». 

Вот я бы сказал, что важнейшее событие в «Диссернете» этого года — это переход от личных претензий к исследованию. Ситуации в целом. И сегодня «Диссернет» накопил такой колоссальный объем информации, что мы можем делать важные выводы, получать статистику. И главное, мы можем видеть связи, как устроена эта индустрия, какие в ней узлы.

 

В праве и медицине воруют чаще

— Когда один из сооснователей «Диссернета», ученый Андрей Ростовцев приезжал в Сыктывкар на Баркемп, на котором он рассказывал о сообществе, он упоминал те самые «гнезда», где концентрируются поддельные диссертации.

— Это его в значительной мере работа.

— Какие новые гнезда вы сумели найти в 2015 году? В каких вузах и в каких направлениях чаще всего подделывают диссертации?

— Мы нашли много вузов, кафедр или диссоветов, которые несомненно являются такими гнездами. И появился раздел на сайте «Диссернета», который называется «Росвуз». К сожалению, он пока в таком тестовом режиме. То есть он работает, только его не сразу видно на поверхности. Там уже много информации. Там есть огромное количество вузов именно в разрезе гнезд. Но нам стали понятны и многие статистические вещи. Мы увидели, что две самые ужасные отрасли российской науки — это право и медицина. Нигде нет такой страшной помойки, как в юридические науке. Нигде нет такого количества воровства. Есть и другие сомнительные дисциплины — политологи, история, некоторые отрасли экономики.

— Чем это объясняется?

— Это объясняется тем, что полицейские, прокуроры, судьи, следователи и другие сотрудники органов хотят иметь корочку для дальнейшей карьеры. Когда районный судья хочет быть городским, он идет и покупает диссертацию, потому что ему кажется, что его шансы повышаются. Когда районный прокурор хочет быть городским, он покупает диссертацию. Когда полицейский хочет быть начальником городского ГУВД, он покупает диссертацию.

— Вспомнил, что вы рассказывали об этом на «Эхе Москвы».

— Были у нас профессиональные, корпоративные исследования. Это исследование не закончено, но предварительные результаты уже готовы. Мы занимались ректорами российских вузов или директорами московских школ. Дело в том, что в служебную инструкцию не входит наличие диссертации. Он не обязан, этого нигде не сказано, что он должен быть кандидатом или доктором педагогических наук. Но когда решается вопрос о назначении директора, это имеет значение. Местные, городские органы образования учитывают, есть ли степень. Поэтому они покупают. Среди директоров школ огромный процент фальшивых диссертаций. Вот что такое «Диссернет» сегодня. А то, что между делом туда попадается еще и Нарышкин или Свириденко...

Среди нас есть и журналисты, например я. И когда я вижу в этом потоке имен заместителя председателя Верховного суда, конечно, я не могу устоять. Извините. Я его выдергиваю оттуда и начинаю писать. Посмотрите, кого мы нарыли среди прочих. Или когда я вижу действующего министра. У нас уже целая коллекция министров — министр культуры, транспорта, связи, у нас есть большие претензии к министру внутренних дел, к председателю  комитета по контролю за оборотом наркотиков и так далее. И когда мы видим эти фигуры, видим губернаторов, мы начинаем про них писать, потому что это выдающиеся вещи. Но никто не гоняется за ними специально. Давно прошло то время, когда «Диссернет» был троллинговым проектом. Когда Паша Астахов демонстрировал какую-то гиперактивность, хотелось посмотреть, до какой степень он жулик. Такой рефлекс немедленно возникал. Или какой-нибудь Бурматов в Думе начинал что-то орать, то мы решили посмотреть на этого Бурматова. Это давно уже работают не так.

Те люди, которые занимаются «Диссернетом», это серьезные люди, ученые. Они живут и работают в крупнейших мировых научных центрах, у них все в порядке в жизни. Они не стали бы три года играть, им бы надоело.

 

«Диссернет» раскрутил маховик репрессий. На самом деле нет (с)

— Вот как раз по поводу случайности или неслучайности выбора тех, чьи диссертации проверяются. В последней статье журнала «Эксперт» сообщество упрекают в том, что персоны не случайны.

— Потому что в другом нельзя упрекнуть. Нас всегда упрекали в двух вещах. Первое — это то, что у нас машина делает экспертизу. Это неправда. И все, кто видел наши экспертизы, понимают, что машина так не может. Машина этого не чует. Когда мы берем диссертацию про говядину, а в ее основе лежит диссертация про шоколад, машина этого не ловит. Для нее это два разных текста. А для человека — это один текст. Он понимает, что человек взял диссертацию про шоколад и заменил его на говядину. Это реальный пример. У нас есть диссертации, где кровь превратилась в лимфу; где одна статья Уголовного кодекса превратилась в другую статью, а весь остальной текст остался без изменений; где студенты-журналисты превратились в студентов-филологов, а все остальное осталось без изменений; где школы Калининградской области превратились в школы Якутии. Человек это видит. И, конечно, человек видит и много других тонкостей. Когда человек цитирует сам себя, свою собственную статью. Никто и никогда не будет публиковать такой текст как плагиат.

 

Вот сенатор Клишас любит нас упрекнуть в том, что мы обвинили его в плагиате, при том, что он просто взял свою кандидатскую диссертацию и продал ее второй раз как докторскую. Просто целиком. Это тот же случай, что и с Пашей Астаховым. Он продал кандидатскую второй раз как докторскую с некоторыми небольшими добавлениями. Мы не обвиняем его в плагиате, мы обвиняем его в халтуре. С точки зрения научной этики это свинство.

Я готов это повторить где угодно. Даже перед судом. Но это словил человек, а не машина. А работу Клишаса вы не найдете в ряду воров. Мы ее туда не поставили, мы проявили снисхождение.

Вторая претензия состоит в том, что мы действуем по заказу и специальным образом отбираем жертв. Ответ очень простой. Сходите на сайт один раз, где каждый день вывешивается две-три новых публикации с экспертизами. Просто посмотрите на этих людей, сколько их, какой процент из них значимых людей, а какой процент из них неприятных лично мне, эдаких псов самодержавия. И человек, который писал это сегодня в «Эксперте» [якобы обличающую «Диссернет» статью], он был на сайте, видел это. Но он написал по-другому. И его задача была не в том, чтобы описать то, как было на самом деле.

— Приведу короткую цитату из статьи «Эксперта»: «Создатели „Диссернета“ любят приводить в пример аналогичный немецкий проект VroniPlag, участники которого также на общественных началах анализируют диссертации видных политиков Германии. И при этом гордятся: мол, коллеги за три года разоблачили 68 человек, а „у нас уже более 2 500 законченных текстологических экспертиз и около 12 000 открытых дел“. Может, потому, что представители VroniPlag просто ответственнее подходят к своей работе?». Насколько эти цифры справедливы?

— Я не проверял эти цифры, я не знаю, откуда он их взял. Я могу подтвердить, что опубликованных экспертиз «Диссернета» очень много.

А теперь обратите внимание на старый скриншот сайта VroniPlag. Он сделан 8 октября 2013 года, это начало деятельности «Диссернета». К этому моменту они изучили уже 14 834 диссертации. И что они делают? Для того, чтобы отражать результат их деятельности, они изобрели специальную форму представления — цветовой бар-код. То есть тоненькие фрагменты. Каждый волосок этого бар-кода — это один маленький фрагмент, украденный фрагмент. Вот, как они это делают. Вот их самая знаменитая диссертация, из-за которой произошел самый большой скандал. Это диссертация человека, который был у них министром обороны, цу Гуттенберг.

Он почти все украл, но украл крошечными фрагментами. А теперь смотрите, с чем имеем дело мы.

Вот некоторая разница. Это министр культуры Мединский. Как мы видим, тут украдено не по волоску, тут выдрано огромными кусками. Поэтому характер заимствований в российских и немецких диссертациях разный. Здесь дерут гигантскими ломтями, как в случае с первым слайдом. Это, кстати, анализ диссертации губернатора Тульской области Груздева. Он просто приделал к чужой диссертации титульную страницу. Вся его работа на этом закончилась.

Я не знаю, откуда этот парень из «Эксперта», который написал статью, взял эту цифру — 68 работ. А если мы сейчас зайдем на сайт VroniPlag, то увидим, что более 28 500 работ. Ну чего он врет, этот пацан.

— Заканчивая тему с «Экспертом». Профессиональный журналист, когда пишет на сложную тему, дает право высказаться всем сторонам конфликта. И в этой статье «Эксперта» нет комментария кого-то из членов сообщества «Диссернет».

— Я даже написал у себя, что хорошее расследование, с точки зрения «Эксперта», должно быть очень компактным, поэтому ни в коем случае нельзя его засорять мнением противоположной стороны. Задача у этого текста из «Эксперта» очень простая. Это контратака судьи Свириденко. Вот и все. Происходит огромный скандал вокруг судьи Свириденко, это действительно очень большая величина. Наивно было бы ждать, что все будет тихо, благостно и нам в ответ никто ничего не крикнет. И самое интересное, что на прошлой неделе диссертационный совет принял решение по этому вопросу, что ничего из экспертизы «Диссернета» не опровергнуто, а по этому поводу сказано, что в этом нет ничего страшного. Это решение было принято во вторник. В пятницу, два дня спустя, было объявлено, что это решение подтвердила ВАК. Обычно в таких случаях проходит около двух месяцев. Здесь прошло два дня. Это невиданная история. И это показывает уровень напряжения, которое там царит. А на этой неделе вышла эта статья в «Эксперте». Империя наносит ответный удар. В статье много вранья, над которым многие смеются. Фразу из статьи, что «„Диссернет“ раскрутил маховик репрессий» я попросил внести в Википедию. Я бы хотел сохранить эту фразу. Такие вещи не должны пропадать [улыбается].

— Удалось ли за этот год поменять практику вхождения специалистов в диссертационные советы, которые находятся под подозрением? Как само научное сообщество к этому относится?

— Формально процедура не изменилась. Но работа «Диссернета» стала приносить большую практическую пользу. Наш сайт часто посещают сотрудники всяких ведомств, в том числе Министерства науки и образования, черпают там информацию, доверяют ей и используют в своей работе. При назначении разных ректоров, при смещении, при ротации членов экспертных советов ВАК. И это очень хорошо. Конечно, никто из них не признается, что в значительной мере при принятии решения они основывались на информации «Диссернета». Тем не менее это так. Огромное количество ректоров вузов, принимая на работу нового преподавателя, смотрят, а что там с ним было, нет ли его у нас. Это важная вещь.

И мы видим существенную ротацию в экспертных советах ВАК. Например, в экспертном совете по экономике. Эта ротация была очень заметной. Мы очень надеемся, что такая ротация ожидается и в экспертном совете по праву. Мы очень бы этого хотели. У нас есть основания думать, что кое-что мы увидим в этом направлении. А насколько это будет масштабно, посмотрим. С психологией, социологией и педагогикой это уже произошло. Очень хорошо, мы очень рады.

 

Минобрнауки не может «взорвать пейзаж»

— У меня вопрос, который касается Кировской области и Марий Эл. Это два региона, где мы работаем. В обоих регионах «Диссернет» выявил некорректные заимствования у ректоров государственных вузов — господ Пугача иШвецова.

— Еще раз. Это произошло не потому, что их заказали, а потому, что мы проверяли всех ректоров российских вузов. Прошли их ковровым образом.

— Так вот оба они продолжают работать в вузах. Как вы думаете, что им позволяет работать в этой должности при выявленных некорректных заимствованиях?

— Им позволяет Министерство науки и образования, которое не может «взрывать пейзаж». Ректор большого вуза, политологическим языком выражаясь, видный представитель местной элиты. Он не зря стал ректором. И так просто от него не отмахнешься.

Но я абсолютно уверен, что где-то скриншот с нашего сайта лежит. У какого-то чиновника. И когда-нибудь он выползет на поверхность.

Отсюда, кстати, вытекает третье обвинение в наш адрес, такое — вы подаете патроны. У кого-то там война, а вы людей снабжаете компроматом друг на друга, и они мочат друг друга скриншотами с вашего экрана. Это серьезное обвинение. Но это как в том старом анекдоте. Доктор спрашивает: «Скажите, вы страдаете алкоголизмом?». Пациент: «Я им наслаждаюсь». Да, это серьезное обвинение, и мы им очень гордимся. Мы хотим всякому жулику сказать: «Жулик, помни. Однажды твоя шкура кому-нибудь понадобится. Однажды кто-то взорвет эту бомбу, на которой ты сидишь. Это будем не мы. Когда-нибудь твой враг воспользуется этим. И ответить тебе будет нечего. Поэтому, жулик, не делай этого. Это очень опасно». Вот, что мы им всем говорим. В этом смысле совесть наша чиста. И на этих двух ректоров кто-то скриншот припас, он где-то лежит, и однажды это взорвется.

— В связи с этими кейсами в Кирове и Йошкар-Оле хочу спросить у вас о двух важных вещах. Местная пресса ни там, ни там практически не писала о том, что ректора попались на некорректном заимствовании.

— Мы не закрываем наш сайт ни от кого. Даже больше. Сделали на сайте инструменты поиска в региональном разрезе, чтобы люди искали своих земляков. Если нажать на «расширенный поиск» и выбрать Коми, то мы увидим [Сергей Пархоменко нажимает на кнопку «искать»]... Слушайте, Коми какой-то стерильный регион. У вас только госпожа Назарова, доктор экономических наук, в списке. Удивительно, что так мало.

— Новый инструмент — это хорошо. Но почему так мало писали об этих громких случаях в местной прессе?

— Ну, чего говорить. Это же фабрика неприятностей. Мы создаем людям проблемы, причем разным. Вот, например, Инесса Георгиевна [Назарова] рада ли увидеть себя на нашем сайте? Нет, конечно. И да, мы понимаем, что региональная пресса работает в очень трудных условиях. Люди рискуют, находятся под давлением, им угрожают. И для публикации нужно дополнительное мужество. Тем не менее публикации мы видим.

Но у нас были и неприятности. Такой случай был в Пензе. Там гонялись за человеком, который написал. Колеса на машине проткнули, потом машину сожгли. Потом пытались побить его. А все потому, что он написал про губернатора в разрезе «Диссернета». Но тем не менее люди стараются и пишут, несмотря на риск.

Зачем же еще элиты брали под контроль прессу как федеральную, так и региональную? Ровно за этим. Чтобы можно было в случае чего просто промолчать. В первый год-полтора деятельности «Диссернета» мы огорчались этому молчанию. А сейчас мы понимаем, что это важное молчание, ведь когда-то это вылезет. Пусть молчит дальше. Это теперь уже несомненная часть репутации людей.

— Второй важный момент. Насколько я могу судить, реакции студентов на обвинения ректоров в некорректных заимствованиях тоже не было. То есть просто ноль.

— Это часть большой проблемы российского студенчества. Оно очень забитое и трусливое. Студента обидеть легко. Жаловаться ему некуда. У него можно не принять зачет. И пойди докажи, что его не приняли потому, что ты где-то «возбухал». Иди и пересдавай. И стипендии можно лишить, выгнать из общаги. В конце концов, можно отчислить. Ждать от студенчества большого героизма нельзя. Но тут есть дополнительное обстоятельство. Это те же самые люди, которые запрещают им ковыряться в носу. Это те самые преподаватели, которые запрещают им списывать. Зачем студенту высовываться с этим, если он помнит, как он делал свои курсовые, рефераты, как он собирается делать свой диплом. Это же некоторая часть системы. А откуда появятся студенты, которые будут упрекать своего ректора или проректора в том, что он нечестным путем добыл свою диссертацию.

В Кембридже или Оксфорде любой студент знает, что намек на плагиат — это катастрофа, атомный взрыв. И когда там студент что-то подобное узнает про своего профессора, то он его выкидывает в окно.

— Как вы думаете, что должно произойти, чтобы эта ситуация поменялась?

— Я думаю, что система должна поменяться. Это очень большая политическая и социальная проблема. Нужны десятилетия, чтобы понятие «репутация» снова стало цениться, в первую очередь для политиков. Ведь в России репутация отдельно, а электоральные шансы — отдельно. Когда одно станет вытекать из другого, тогда люди станут ценить репутацию хотя бы в политической сфере.

А что касается научной аттестации, то, судя по всему, это можно исправить радикальной реформой, привязав научную степень к конкретному научному учреждению. И если ты хочешь получить доктора философии в кислодрыщенском пединституте, да ради бога. Но только это не будет ничего означать. И специалист никого не будет интересовать. А если степень будет получена в высококлассном заведении с устоявшейся репутацией, то да. И тогда это учреждение будет экономить свои ученые степени.

Максим Поляков, «7x7»

Оригинал

Оставить свой комментарий